Если бы любопытный заглянул за тяжелую, зеленого бархата, дверную портьеру – дань традициям древних родов, то смог бы наблюдать весьма пикантную сцену. Он и она слились в страстных объятиях на огромной постели, безжалостно сминая шелковую простыню и жадно лаская друг друга так, словно бы они были вместе последний раз. Нависая над девушкой, мужчина упоенно целовал шею и грудь партнерши. Та же не оставалась в долгу, обхватив любовника бедрами за талию, прогибаясь и извиваясь под ним, лаская широкую спину, чуть впиваясь в кожу ногтями.
– Какая же ты… жаркая… желанная… – глухо прошептал мужчина, чуть прикусив мочку уха избранницы. – Элена… люблю тебя…
– Я тебя тоже люблю, мон шер… – томным голосом простонала девушка, закрывая глаза и откидываясь назад.

***

Миловидный, привлекательный высокий брюнет задумчиво брел по наземной части Форум-де-Аль, мысленно подводя итоги сегодняшнего дня. Главного помощника заведующего кафедрой Высших Зелий Магической Академии Испании направили в Париж на стажировку. Ровно на месяц. И так сложилось, что большая часть заданий и опытов была за плечами. До получения сертификата специалиста международного уровня оставалось совсем чуть-чуть. В запасе было две недели непредсказуемого на погоду апреля. Теперь можно перевести дух и немного отдохнуть. Куда шел юный, но весьма перспективный маг, он и сам не понимал – в Париже он был впервые и города не знал, несмотря на то, что прочел перед поездкой пару-тройку путеводителей. Когда юноша очнулся от поглотивших все его внимание мыслей, то увидел в сгущающемся полумраке весеннего вечера внушительных размеров сооружение. Стиль барокко, заметил про себя молодой человек, с любопытством рассматривая одну из многочисленных достопримечательностей Парижа – «Фонтан Невинных» . Надо же, никогда бы не подумал, что на этом месте раньше было кладбище… Несмотря на то, что на столицу Франции мягко опускалась ночь, на площадке вокруг фонтана было достаточно оживленно. На низеньких каменных скамейках разместились большей частью влюбленные пары, наслаждаясь наступившей весной и своими чувствами, ласково, почти полушепотом щебеча слова любви.

Навстречу молодому человеку шла девушка, привлекшая его внимание длинными темно-каштановыми волосами, интригующе колыхавшимися в такт строгой и грациозной походке. Вдруг боковым зрением маг уловил странное движение позади красавицы, которая, со вспыхнувшим на лице выражением испуга, споткнулась и начала падать прямо на него. Юноша молниеносно отреагировал, подхватив девушку за локти и чуть прижав к себе. Шатенка тихо прошептала на французском: «Сумочка…» Юноша мгновенно сообразил, что к чему, метнув взгляд на стремительно убегающего пацана лет шестнадцати, и, забыв, кто он и где, быстро негромко, но четко произнес:

– Петрификус Тоталус!

Парень упал, как подкошенный. Брюнет, чуть отстранив девушку, быстро подбежал к воришке, на ходу отменив заклинание и воспользовавшись минутным замешательством последнего, грубо поднял его на ноги, заламывая ему руки за спину.

– Верни сумочку и извинись перед девушкой, – холодно и настойчиво произнес без пяти минут сертифицированный специалист по Высшим Зельям на французском. Пацан испуганно смотрел на подходящую жертву преступления и молчал. – Ты не слышишь?
Маг встряхнул наглеца, отчего тот жалобно пискнул и, протянув девушке украденное, тихо пролепетал:

– Мамзель, простите… простите… только не в полицию… пожалуйста… я уже несколько дней голодаю… простите… только не в полицию…

Разъяренная к тому моменту шатенка сменила гнев на милость, забрала свое возвращенное имущество и, устало вздохнув, вытащила пару купюр и протянула воришке.

– Надеюсь, что девушки впредь не будут твоими жертвами…– переведя взгляд на молодого мага и улыбнувшись ему, она попросила: – Отпустите его. Пусть идет своей дорогой.

Брюнет отпустил пацана. Тот пискнул что-то вроде «спасибо» и убежал.

Девушка стояла, все еще улыбаясь и глядя на молодого человека.

– Кажется, у нас есть кое-что общее, – подмигнула она ему. – Представитесь, спаситель?

Юноша ошарашенно смотрел на девушку. Во-первых, он осознал одну вещь: девушка не была простым магглом: маггл повел бы себя иначе, услышав так неосторожно выброшенное заклинание. А во-вторых, он никак не предполагал такой реакции от человека, которого только что ограбили. Злость, обида, крики… но никак не улыбка, да еще и такая щедрость…
Заметив тень замешательства на лице спасителя, шатенка негромко засмеялась:

– Молодой человек, Вы хотите сохранить свое имя в секрете?

Брюнет, стряхнув с себя остатки растерянности, чуть улыбнулся:

– Простите. Нет, конечно. В смысле, мое имя не секрет. Блейз. Блейз Забини.

Шатенка мягко улыбнулась:

– Эжени Анаис Женевьева. Можно просто Эжени. Приятно познакомиться. Спасибо Вам, Блейз Забини. Я понимаю, что вечер – не самое подходящее время для прогулок девушек по такому опасному городу, как Париж, в одиночку. Но… со мной это впервые. Вас мне, видимо, послал ангел. – Девушка замолчала, глядя на брюнета.

– Рад знакомству. Как Вы? – с участием спросил Блейз, не сводя с девушки глаз и поймав себя на мысли, что ему бы хотелось продолжить знакомство и общение.

– Немного знобит от произошедшего, но, в общем, неплохо, – произнесла Эжени.

– Как Вы смотрите на то, чтобы выпить по чашечке кофе, чтобы немного успокоиться, а я обязуюсь проводить Вас потом до дома, – с улыбкой произнес Блейз, решив сделать первый шаг.
Девушка удивленно вскинула брови:

– Вы приглашаете на свидание горе-девушку?

– Да, приглашаю, – твердо сказал брюнет, чувствуя, что все-таки смущен своей решительностью, да и ситуацией в целом. Блейз, возьми себя в руки. Ты. Идешь. На свидание. А не крокодилов кормить. Хватит смущаться. Что о тебе девушка подумает? Внутренний голос был как никогда прав. Мило улыбнувшись, волшебник галантно поклонился:

– Мадемуазель позволит предложить ей локоть?

– Позволит…– Эжени чуть наклонила голову набок и аккуратно взяла Блейза под локоть.
Двое шли по освещенной фонарями площади Форум-де-Аль, с каждой минутой находя все новые и новые темы для беседы. По дороге к ближайшему кафе Блейз немного рассказал о себе.

– Надо же, так необычно. Вы испанец. Но Вы так хорошо говорите на французском…

Брюнет улыбнулся Эжени и, глядя на дверь кафе, произнес:

– У мамы была навязчивая идея. Она очень хотела, чтобы я знал, помимо родного языка, французский. Ну, а английский не мог не освоить – все-таки учился в Англии.

– Как любопытно! А мой отец настаивал, чтобы я учила испанский. Но с языками я не очень дружу, да и не вижу смысла учить испанский, живя во Франции и планируя свою карьеру именно здесь, поэтому знаю лишь несколько фраз, – сказала девушка, уже заходя внутрь уютного и теплого после прохлады весеннего вечера помещения. Любезно подошедший официант лукаво улыбнулся, видимо, сочтя молодых людей за парочку, и предложил пройти за столик в глубине кафе, отделенный деревянной перегородкой, с которой золотыми нитями спускались замысловатые стебельки искусственного растения с мелкими листиками. Мягкий свет, исходивший только от свеч и отражавшийся таинственным блеском в глазах посетителей, располагал к романтике и откровенности. Эжени и Блейз сделали заказ, который им не преминули принести чуть ли не тотчас же, и продолжили беседу. Как выяснилось, Эжени – коренная парижанка. Родилась, росла и воспитывалась в столице Франции. Мать умерла, когда девочке было девять лет. С тех пор ее воспитывал отец. То ли опасаясь фривольных нравов во французской школе Чародейства и Волшебства, то ли не желая остаться совершенно один в большом родовом особняке, рара не захотел отправлять свою единственную дочурку в Шармбатон, поэтому все образование девочка получала дома. Эжени с нежностью и уважением говорила о своем отце, словно он был самым замечательным человеком на всем белом свете. Было понятно, что родитель красавицы дорожил своим чадом и был готов перегрызть глотку любому, кто хоть пальцем ее тронет. Забини где-то в душе больно укололо это наблюдение, ведь он не только ни разу не видел своего отца, но даже не знал, кто он. Воспитанием мальчика, если так можно было назвать нечастые встречи с родительницей, занималась мать. А Блейзу так не хватало мужской руки в трудных ситуациях, отцовских поддержки и напутствий. Юноша мог составить лишь приблизительный портрет отца только с неосторожно сказанных слов матери, когда она выпивала изрядное количество алкоголя, чтобы заглушить очередную депрессию.

«Знаешь, милый, у него были медово-карие глаза… он был таким нежным и таким понимающим…», «с ним я чувствовала себя, как за каменной стеной… а он… он боготворил меня и носил на руках… но в нем не было столь явно выраженной похоти, как…». Вот и всё, что знал о своем отце почти что дипломированный специалист по зельям. Попытки разговорить мать и узнать, почему же они так и не остались вместе, раз любили друг друга, не увенчались успехом. Пелигриса Забини тут же замолкала, слыша подобные вопросы, и, опуская полный горечи взгляд, переводила разговор на другие темы. Да, и во время учебы в Хогвартсе Блейз становился объектом тонких, но болезненных подколок со стороны Cлизеринского Принца.

«Забини, скажи, а правда, что твой отец – единственный мужчина, которому удалось уйти из цепких коготков такой шикарной женщины, как твоя мать, целым и невредимым?» – спрашивал с какой-то ревностью и холодной злобой Драко.
Да, Пелегриса Забини сводила с ума своей сексуальностью и красотой не только взрослых мужчин. Блейзу завидовали, кто – открыто, кто – тайно. Завидовали тому, что он, счастливец, имеет возможность так часто видеть и наслаждаться обществом если не второй Афродиты, то, по крайней мере, ее младшей сестры, только с волосами цвета воронового крыла.

«При всем моем уважении, Малфой, ты забываешься. Ты принял условия нашей дружбы. Тебе напомнить о пунктике насчет семьи и моей матери в частности?» – холодно отвечал брюнет на подобные выпады.

– Что-то не так? – удивленно спросила Эжени, видя, что собеседник уже минуту смотрит на пламя свечи.

– Нет, все в порядке, – улыбнулся Блейз, отметая непрошеные воспоминания. – Извините.

Время за легким и приятным разговором пролетало незаметно. Стрелки часов неумолимо двигались по кругу, и когда Эжени спохватилась, чтобы узнать, который час, то с удивлением пошутила, что теперь-то уж точно молодому человеку не удастся отвертеться от сопровождения ее до дома по ночному городу. Блейз же, напротив, был только рад такому стечению обстоятельств.

Молодые люди вышли на улицу ночного города, который тут же подарил им невесомый поцелуй прохлады. Легкие ароматы едва распускающихся зеленых листочков и весенних цветов приятно примешивались к дрожащему неровному свету пробуждающегося от зимнего сна Парижа, отчего голова шла кругом. Блейз подошел к одному из прилавков с цветами и выбрал нежный букет, который ему показался наиболее подходящим для ситуации, и преподнес его Эжени.

– Спасибо. Тюльпаны… мои любимые цветы. Вы, случаем, не легилимент? – звонко рассмеялась девушка, опустив голову и вдохнув аромат букета.
Брюнет улыбнулся и шутливо заметил, что таким «заболеванием» не страдает.

Как бы ни было Блейзу досадно, но идти до дома Эжени оказалось не так долго. Великолепный двухэтажный особняк с лепниной из белой глины находился в магической части Парижа, всего в двух кварталах от кафе, где молодые люди провели вечер. Девушка молча стояла, глядя на молодого человека и неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Это был прекрасный вечер, – с толикой досады в голосе тихо произнесла Эжени и, улыбнувшись, добавила: – Спасибо Вам.

– Вы мне позволите прислать сову с приглашением еще на одно свидание? – таинственно произнес Блейз, осмелев настолько, что решился взять в свои ладони тонкую кисть девушки, и, склонившись, запечатлеть на ней едва весомый поцелуй. Молодой человек почувствовал, как она вздрогнула от такого нескромного поведения, а потом услышал тихое, но счастливое «да». Пожелав друг другу доброй ночи, Эжени скрылась за воротами особняка, а окрыленный надеждой (хотя, может, это просто весна?) Блейз вернулся в свой номер отеля, где пребывал вот уже третью неделю.

Как ни странно, приглашение было не одно. Молодые люди встречались каждый вечер и приятно проводили время в прогулках по городу и в разговорах обо всем на свете. Они успели перейти на «ты» и теперь наслаждались обществом друг друга еще более непринужденно. После очередной встречи Блейз с сожалением осознал, что вот уже через пару дней ему нужно будет вернуться в родную Испанию. А еще он думал о том, что с Эжени ему легко. Она не цепляется к темам, на которые не хотел говорить он сам. Она сглаживала острые углы в беседах. Она была начитана. У нее было чувство юмора. Блейз почувствовал что-то сродни отчаянию. Он так давно хотел, чтобы с ним по жизни шел вот такой человек. Пусть если не девушка, то хотя бы сестра. Да, конечно, они будут переписываться и, может, даже периодически встречаться, но… что-то в этой схеме Блейза явно не устраивало.

И вот очередной вечер. И очередная встреча. В этот раз Эжени и Блейз решили пойти на ту самую злосчастную площадку к «Фонтану Невинных», где они встретились. Эжени что-то рассказывала об истории этого культурного памятника. Блейз же слушал вполуха, погрузившись в водоворот своих мыслей и эмоций. Молодой человек осторожно обнял девушку со спины за талию и уткнулся носом в аккуратно забранные в хвост волосы.

– Знаешь, папа заметил, что я себя веду иначе, и с точностью до дня определил, когда я тебя встретила, – смеясь от приятной щекотки от дыхания Блейза в шею, сказала Эжени.
Ему стало любопытно, кто тот человек, который похищает его дочь на вечера и возвращает с улыбкой на лице. Поэтому он приглашает тебя сегодня на ужин.

Блейз был немного ошарашен, но быстро взял себя в руки. А что, собственно, такого? Родители должны знать, с кем проводят время их дети. Это нормально.

– Я обязательно приду, – с улыбкой произнес Блейз и, перевернув девушку к себе лицом, склонился и нерешительно коснулся губами губ Эжени. Та затрепетала в нежных объятиях, но не стала сопротивляться. Ободренный такой реакцией, брюнет углубил поцелуй.

***

– Папа, мы пришли! – громко оповестила Эжени прихожую, когда домовой эльф с поклоном принял оба пальто из рук неизвестного брюнета, который помог хозяйке снять его перед этим. Молодой человек немного нервничал. Еще бы. А как бы чувствовали себя на его месте Вы? Девушка, уловив напряжение в осанке Блейза, взяла его за руку, словно подбадривая, и озорно подмигнула.

– Это замечательно, солнышко, – произнес красивый глубокий бархатный голос.
Блейз поймал себя на мысли, что этот голос, при желании, мог бы заставить подчиниться в дискуссиях с острыми политическими или дипломатическими вопросами, и тут же увидел спускающегося по широкой лестнице со второго этажа обладателя мистически притягательного голоса. Это был высокий, широкоплечий красивый мужчина, на вид лет тридцати пяти. Блейз чуть приподнял голову и встретился с проницательным, глубоким взглядом… «медово–карих глаз» - лихорадочно пронеслось в сознании юноши.

– Папа, знакомься. Это Блейз. Блейз Забини. Блейз, это мой папа. Ивэн Розье, – торжественно представила Эжени.
И молодой человек, и мужчина молча смотрели друг на друга.

– Buenas noches, – спокойным голосом произнес Розье.
У Блейза не осталось сомнений. Он. Это был он. Молодой человек нервно сглотнул и тихо, но уверенно и легко произнес:

– Buenas noches, señor .

Мужская рука тотчас схватилась за перила и так крепко сжала деревянную перекладину, что побелели костяшки пальцев. Эжени удивленно переводила взгляд с одного на другого, а потом робко спросила:

– Вы знакомы?

– Милая, нам предстоит долгий вечер. Ведь нужно столько всего обсудить, не так ли? – мужчина обратил последний вопрос к Блейзу, пристально глядя последнему прямо в глаза.

***

Эжени молча сидела за столом, словно громом пораженная, с широко открытыми глазами, чуть покачиваясь на стуле и машинально сминая в пальцах хлопчатобумажную белоснежную салфетку. К ужину она так и не притронулась. Аппетит отбило напрочь от сказанного ее отцом. Милый, внимательный, очаровательный Блейз… сын… сын… Мерлин и Моргана! Девушка судорожно передернула плечами, вспоминая сегодняшний поцелуй… брат… брат…Сейчас Эжени хотелось взвыть, как раненому зверю. Чуть менее ошарашенно выглядел Блейз, молча смотрящий в тарелку с недоеденным жарким.

– Папа… – тихо и безжизненно начала девушка. – Будут ли еще какие-нибудь тайны на сегодняшний вечер?.. – В её голосе чувствовались слезы.

– Да, – тихо, но спокойно произнес Ивэн Розье, хотя по голосу было заметно, что слова давались ему с трудом. – Милая… пожалуйста… выпей сначала успокоительного зелья… То, что я скажу, причинит тебе боль, но, возможно, принесет облегчение…
Девушка с мольбой взглянула на отца. Блейз расторопно встал и подошел к Эжени с кубком, который только что принес домовик, присел на корточки перед ней и, с вымученной улыбкой протянув успокоительное, тихо сказал:

– Пожалуйста…

Девушка залпом осушила кубок. Еще несколько минут трое провели в звенящей и напряженной тишине. Прервал давящее молчание мужчина:

– Раз уж у нас вечер потрясающих откровений, то… Мне неприятно возвращаться к этой теме, но я должен объяснить. Как ты знаешь, родная, наш брак с твоей мамой был заключен по расчету. Причем по расчету наших родителей. Я глубоко уважал твою мать. Она была прекрасной женщиной. Но я ее не любил, равно как и она меня. Мы делали вид, что мы – семья. Нам нельзя было потерять лицо в обществе. Она любила другого. Я любил Мариэлену Пелигрису. Но нам не дали ни единого шанса быть рядом с любимыми. Все решили за нас. А спустя некоторое время, начали ходить слухи, что у нас нет детей. Лишние подозрения и конфликты были ни к чему, поэтому мы с твоей мамой решили, что отцом ребенка будет ее любимый. Твоя мама была сильным человеком. Но и сильные люди должны находить в чем-то свою отдушину. Твоя мама с радостью согласилась на такой подлог. Я был рад видеть ее счастливые глаза, когда ты родилась, здоровой и крепкой. Она тебя очень любила… – Розье прервал свою речь.

Эжени прикрыла ладонями глаза и, устав себя вести, как аристократка, тихо расплакалась.

***

Блейз стоял с большой дорожной сумкой в аэропорту Шарль де Голль. Вылет через час. Молодой человек зачем-то в который уже раз рассматривал билет и вертел его в руках. Вдруг его глаза накрыли ладонями и озорной женский голос произнес над самым ухом:

– Милый, как дела?

Блейз хохотнул и, перехватив руки незнакомки, отвел их.

– Мама? Какими судьбами? – удивленно произнес молодой человек, повернувшись лицом к потрясающе красивой женщине в строгом бежевом брючном костюме и с завязанным узлом «Виндзор» зеленым шелковым галстуком.

– О, столько новостей! Я приехала по приглашению к подруге, местному модельеру, на открытие новой весенней коллекции. Показ только через два дня. А у меня проснулось желание прогуляться по Парижу. К тому же, я знала, что твой вылет сегодня. Хотелось тебя повидать хоть одним глазком, – прощебетала Мариэлена Забини, кокетливо улыбаясь.

– На пару минут нельзя оставить тебя одного, – строго прозвучал еще один женский голос.
Блейз нервно засмеялся, а Мариэлена обернулась на голос и хотела было сказать несколько ласковых в адрес нахалки, которая попыталась украсть то немногое время на встречу с сыном, но взгляд ее переметнулся на мужчину, что стоял рядом с юной волшебницей и жадно смотрел только на нее, Мариэлену.

– Что… как… когда… – это всё, что смогла выдавить из себя потерявшая румянец Пелигриса. Отстранившись от сына, она сделала неосторожный шаг в сторону и почувствовала, что теряет сознание.

– Элена! – Ивэн Розье молниеносно подскочил к любимой и подхватил ее на руки. Блейз же подошел к Эжени, приобнял ее и отвел чуть в сторону.

– Как ты? – заботливо поинтересовался молодой человек, проводя рукой по волосам девушки.

– Ничего. Более или менее оправилась от таких шокирующих новостей, – с улыбкой сказала она, поцеловав брюнета в щеку. – Папа решил поехать проводить тебя вместе со мной.

– Да, видимо, интуиция у твоего папы развита очень хорошо, – Блейз вернул поцелуй.

– Не моего, а нашего, – голосом, не терпящим возражений, авторитетно заявила та. – У твоей мамы тоже, раз уж на то пошло.

Блейз подмигнул и кивнул в сторону родителей. Мариэлена со слезами на глазах отчаянно била кулаками в грудь Розье и, выбирая самые крепкие словечки, горячо ругалась на испанском. Мужчина с трудом сдерживал порывистую Пелигрису, которая тщетно пыталась вырваться из сильных рук, и что-то успокаивающе шептал. Вдруг Мариэлена застыла в руках Розье, и они оба перевели взгляды на Блейза и Эжени. Мать, уже не трепыхавшаяся в объятиях любимого, зло сверкнув глазами, освободила одну руку и пригрозила кулаком сыночку, мол, я тебе еще покажу, предатель. Розье с улыбкой смотрел на молодую пару. Блейз звонко расхохотался, запрокинув голову назад, показал новоявленному папе кулак с поднятым вверх большим пальцем и, притянув к себе Эжени, нежно обнял ее, а потом взглянул на часы в холле аэропорта и понял, что опоздал на рейс.
– Кажется, я немного задержусь в Париже. Как думаешь, Академия переживет без меня недельку-другую? – Молодой человек хитро улыбнулся и притянул к себе девушку, чтобы поцеловать.